Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Богу — Лука 1:37 8 страница






Я закончила есть гамбургер и подтолкнула к нему тарелку.


 

 

— Спасибо. Думаю, пора мне отпустить тебя домой.

— И что ты собираешься делать?

Несколько подростков собрались рядом со столиком посреди пустого буфета. Уборщик поставил табличку, предупреждающую о скольком полу. Бездомный парень схватился за свою тележку и уставился на меня с Ноем с другой части комнаты. «Ой, даже не знаю. Поброжу в одиночестве, наверное, под конец окажусь мертвой на дне тележки этого парня».

— Может, пойду в игровую, в надежде, что кто-то оставил для меня жетон на столике, и сыграю в бильярд.

Ной приподнял бровь.

— Ты играешь в бильярд?

— Айрес научил меня. Смех брата во время игры заменил крики в моей голове.

Ной спрыгнул со стула и взял меня за руку. Жест застал меня врасплох и заставил сердце дрогнуть. Он потащил меня с моего места.

— Пошли. Посмотрим, научил ли Айрес тебя играть в бильярд так же хорошо, как математике.

Мы пошли в игровую, и Ной подвинул руку, чтобы прижаться своими пальцами к моим. Моё сердце забилось галопом. Это был Ной Хатчинс. Ной Хатчинс, который был против длительных отношений. Или просто отношений. Ной Хатчинс, который хотел лишь девушек на одну ночь. Наркоман. Моя противоположность. И, на данный момент, он был всем, чего я хотела.

 

Ной

 

Эхо спряталась за пеленой волос в тот же момент, как наши пальцы переплелись. Я уже месяц не курил травку, но почему-то я парил над землёй, кровь в моих венах стала горячее, я был словно под кайфом. Нет, не под кайфом. Я чувствовал себя… непобедимым.

— Можно задать тебе вопрос? Если что, я не подразумеваю под ним издевки,

сказал я.

Её рука ослабла, но я вцепился в неё, не позволяя Эхо убрать ладонь.

— Наверное…

— За твоим именем скрывается какой-то тайный смысл?

Мы дошли до аркады. Несколько школьников собрались вокруг игры в стрелялки.

Звук летящих пуль прерывался криками из игры. Студент колледжа переворачивал страницы комикса, сидя за стеклянным прилавком, полным дешёвых призов из скибола17. Я сжал крепче руку Эхо и провёл её мимо игр к пустым бильярдным столам позади.

Затем, с неохотой, отпустил её и вставил несколько долларов в автомат с жетонами.

Мама была помешана на греческой мифологии. Я названа в честь горной нимфы


Эхо.


 

Имя Айреса тоже начинало приобретать смысл. Я вставил две монеты по 25


центов, и из отверстий сразу покатились шары. Эхо немедленно кинула их на стол.

— Восемь или девять?

— Восемь. С девятью шарами игра усложнялась. Я уже планировал выложиться процентов на шестьдесят, надеясь, что Эхо хорошо проведёт время.

— И что за миф с ней связан?

Она поставила шары в треугольник, а затем убрала его.

 

 

17 скибол - игра на спец-столе, нечто среднее между бильярдом и боулингом.


 

 

— На самом деле их несколько. Ты разбиваешь.

Я встречал нескольких девушек, как она: боящихся разбивать, потому что они не могли выбить более двух шаров из группки. Лучше пусть она разобьёт и загонит хотя бы один шар в лузу, чем ничего.

— Дамы вперед. Я не мог дождаться, чтобы эта игра закончилась, и я мог научить её правильно разбивать.

Из-за мысли о том, как её тело, прижатое к моему, склонится над столом, джинсы стали тесноваты в определённом месте.

— Тебе конец, пропела она, и мои губы изогнулись в улыбке от её вспышки самоуверенности. Эхо крутила своим кием как воительница, направляющаяся на битву, ни разу не отрывая взгляда от белого шара. Она склонилась над столом. Я сосредоточился на её упругой заднице. Моя сирена убивала меня с каждым мгновением. Когда она прицелилась, Эхо потеряла всякое сходство с той хрупкой девушкой в школе она стала снайпером.

Быстрый и громоподобный стук шариков застал меня врасплох.

Они покатились в лузы в таком спешном успехе, что я потерял им счёт.

Эхо обошла стол, снова крутя своим кием, изучая оставшиеся шарики, как четырехзвёздочный генерал карту.

Чёрт… а девчонка умела играть!

— Мои полосатые, крикнула она. Эхо склонилась над столом, чтобы ударить во второй раз. Её прекрасная грудь была единственным, что я замечал, но мне хотелось большего, чем просто смотреть, я хотел…

— Лучше спрячь свой язык обратно в рот. Если он высохнет, останется неприятный привкус. Она одним ударом отправила два шарика в лузы.

— Что же я могу поделать, если ты сексуальная. Мне нравилось, когда она ставила меня на место. — Так что там за миф?

После ещё двух ударов она, наконец, промазала. Теперь была моя очередь.

Шестьдесят процентов выкладки не станут для неё помехой. Чёрт, да даже ста процентов могло оказаться недостаточно.

Я обследовал стол, пока Эхо устраивалась на стуле.

— Зевс любил поразвлечься с нимфами на земле, а его жена Гера не совсем одобряла внерабочие занятия своего мужа. Потому он послал Эхо, прекрасную древесную нимфу, отвлечь Геру, пока он будет «отдыхать». Та всё поняла и наказала Эхо, забрав её голос, проклиная нимфу повторять то, что говорят другие. После этого девушка влюбилась в придурка, который не ответил ей взаимностью. С разбитым сердцем, она бродила по лесам, плача, пока от неё ничего не осталось, кроме голоса, который до сих пор разносится по земле.

Некоторых из нас называли в честь личностей из Библии, других именем, выбранным наугад в детской книге. Эхо назвали в честь шизанутого греческого мифа. Я забил два шарика в правую лузу.

— Твоей маме не нравились обычные сказки? Эхо рассмеялась.

— Это и были мои сказки. Я росла, понимая историю за каждым созвездием. Какой греческий бог на кого злился. Любовь, похоть, злость, месть. Долгое время я засыпала с включённым светом.

Я промазал и едва сдержался, чтобы не выругаться. Эхо продефилировала к столу с хитрой усмешкой на губах. Я ничего так не хотел, как убрать поцелуем эту маленькую ухмылку с её лица. Вместо этого я дернул за один из её шелковых рыжих локонов. Её

смех щекотал мне кожу.

— Твоя очередь отвечать на вопрос, сказала она.

— Валяй.


 

 

— Почему ты так хочешь заглянуть в свою папку? Она прицелилась в восьмой шарик и ударила по нему.

Уже много лет никто, кроме Киши или миссис Колинз, не задавал мне столь личных вопросов. Я вставил ещё пару центов в стол.

— А ты расскажешь, почему хочешь посмотреть в свою? Эхо снова расставила шарики.

— Ты уже знаешь большую часть. Разбивай. Чувствуя лёгкую слабость, я опёрся на кий.

— У меня есть два младших брата. Джейкобу восемь, Тайлеру четыре. После смерти родителей нас разлучили. Они живут в плохих условиях. Я хочу доказать это и выиграть опеку над ними после окончания школы. В этой папке есть их адрес. Если я смогу поймать этих ублюдков на горячем, что они причиняют вред моим братьям, тогда я заберу их, и мы снова станем семьей. Я разбил шар с большей силой, чем намеревался. У меня из головы не выходило воспоминание о лице Тая, которое было всё в кровоподтеках. Мои братья не станут жертвами, как Бет, и не превратятся в жестоких оболтусов, как я.

Биток отскочил несколько раз, ударив по группке шаров.

— Цельные. Твоя очередь отвечать.

— Мама ранила меня, но я этого не помню.

Её голос был равнодушным, но я знал: Эхо хотела заглянуть в свой файл так же сильно, как я в свой. Я рассказал ей свою историю и хотел услышать её.

— Расскажи то, что знаешь. Эхо перекатывала кий в руке.

— Мы мало знакомы.

Как, чёрт возьми, мне заставить её доверять мне? Она доверяла, на определённом уровне. Но не так, как мне хотелось. Моя школьная репутация с девушками шагала впереди меня, как команда болельщиц перед оркестром. Чёрт, а что, если она мне доверится? Что я буду с этим делать?

Я опёрся бедром на стол.

— Что, если только один из нас сможет добраться до папок? Я рассказываю тебе это дерьмо не потому, что фанат групповой терапии, а потому, что, если у тебя появится возможность проникнуть в наши файлы, мне нужно, чтобы ты нашла информацию о приёмных родителях моих братьев. Фамилию, адрес, номер телефона. Если я загляну в твой, что мне искать?

Разрази меня гром, если она не превратилась в вампира. Вся кровь ушла с её прекрасного личика.

— Поклянись, что никому не расскажешь.

Что может быть хуже, чем считаться мазохисткой и самоубийцей?

— Что бы это ни было…

— Поклянись, прошипела она. Наклон её головы, то, как вспыхнули и сузились её тёмно-зелёные глаза, будто у дикого животного — все предупреждало меня, что отшутиться будет не лучшим решением.

— Клянусь.

Эхо оставила свой кий у стены и подошла к столу.

Судя по всему, игры на сегодня кончились. Она взяла биток.

— У моей мамы биполярное расстройство. Ну, знаешь, маниакально-депрессивное.

Есть два вида биполярного расстройства, у мамы первый. Не то, чтобы он был самым худшим вариантом, скорее, как пятибалльный ураган или десятибалльное землетрясение. Годами ей ставили неверный диагноз, а когда мне стукнуло шесть… Эхо перекатила шарик на стол, разбрасывая другие. У неё случился серьёзный срыв, но нам помогли. Мама была замечательной, когда пила свои таблетки.

Она обняла себя руками и уставилась в стол. Её нога стучала по полу.


 

 

— Я знаю лишь ту малую часть информации, что мне рассказали друзья и папа.

Она перестала принимать лекарства, у неё случился маниакальный припадок, я пришла к ней домой, и мама попыталась убить меня.

Я боялся двинуться, дышать, существовать в этот момент. По телевидению подростков изображали счастливыми, беззаботными. Мы с Эхо никогда не узнаем такой жизни. Мои родители умерли. Система опеки издевалась надо мной, когда должна была защищать. Эхо… Эхо предал человек, который должен был пожертвовать жизнью, чтобы защитить её.

Она поднесла ладонь ко лбу.

— Ты знаешь, каково это, не помнить что-то? Мама любила меня. Она бы не причинила мне боль. Знаешь, каково это, терпеть ужасающие кошмары ночь за ночью? Одним вечером я ложусь спать, моя жизнь идеальна, а затем просыпаюсь в агонии двумя днями позже, в больнице, и весь мой мир разрушен. Мне нужно знать. Если я узнаю, то, возможно, смогу снова почувствовать себя целой. Может… Эхо напоминала мне статую святой, которую мама когда-то поставила у себя в саду. Руки распростерты, стремясь найти ответ у Бога, который ненавидел нас обоих. Может, я снова смогу стать нормальной.

— Расскажи мне об Айресе. Я искал любую мелочь, за которую можно было уцепиться.

Случилось чудо моя просьба отвлекла её от депрессивных мыслей. Она моргнула, возвращаясь к пиканью и биканью видео аркады.

— Айрес любил машины. Он спас свой «Корветт» 1965 и потратил годы, работая над ним. Вот почему я преподаю тебе. Мне нужны деньги, чтобы закончить работу над машиной.

Значит, она не была ботаном, желающим заработать дополнительные баллы или отработать практику. Она хотела почтить память о брате своей семье. У нас с Эхо было больше общего, чем я думал.

— Что с ней не так?

Она взяла свой кий и вернула его на стойку.

— Понятия не имею. Насколько я знаю, нужны новые свечи зажигания и газ за двадцать долларов. Или какая-то большая и дорогая деталь. Сегодня я вызвала механика, чтобы он на неё посмотрел, но меня преследует чувство, что он отправит меня в химчистку.

— Я знаю одного парня, гения по части машин. Он бы многое отдал, чтобы коснутся «Корветта» 65-го года. Не против, если он посмотрит твою машину?

На её губах снова расцвела улыбка сирены, а глаза девушки засияли.

— Я только за. Определенно, за.

Она, скорее всего, растеряет долю своей радости, встретив Исайю.

— Исайя может показаться грубоватым, но он хороший парень. Не хочу, чтобы ты удивлялась, когда он окажется кем-то вроде меня.

Её смех был подобен музыке.

— Что, ты не тусуешься с миссионерами в своё свободное время? А я-то думала, что когда все остальные идут домой и надевают свои домашние штаны и футболки, ты напяливаешь рубашку-поло и брюки цвета хаки.

Никто, кроме Исайи и Бет, не дразнил меня. Обычно люди обходили меня стороной.

Да, эта маленькая нимфа полностью наслаждалась игрой.

— Продолжай, Эхо. Люблю прелюдию.

Она смеялась так громко, что хлопнула ладонью по рту, что совсем не сдержало её хихиканья.

— Ты такой самоуверенный. Думаешь, если девушки тащатся от тебя и дают залезть себе в трусики с первой попытки, то я последую их примеру? Подумай дважды.


 

 

Кроме того, у меня теперь есть твой номер. Каждый раз, когда ты будешь пытаться сделать из себя такого мрачного и опасного, я буду представлять тебя в розовой рубашке в полоску, с поднятым воротником, и плиссированных брюках-чивос.

Ну уж нет. Я кинулся на Эхо, чувствуя себя тигром, загоняющим жертву.

Она попятилась к стенке, но я продолжал наступать. Затем прижался к ней, ощущая каждый чувственный изгиб. Я хотел коснуться каждого дюйма её тела. Её сладкий запах пьянил меня.

Глаза девушки насмешливо смотрели на меня, но улыбка испарилась, и она прикусила губу. Черт, она хоть знала, что делала? Для девушки, пытающейся держать меня на расстоянии, она делала всё, чтобы завести меня.

— Что ты там говорила? Я опустил голову и вдохнул тёплый аромат корицы у её шеи, проводя носом по нежной коже.

Её грудь стала быстрее подниматься и опускаться. Моя рука растворилась на линии её живота, в сантиметре от бедра. Я колебался между тем, чтобы поднять или опустить руку, оба варианта удовлетворили бы мои желания.

— Ной, выдохнула она, неосознанно исполняя одну из множеств моих фантазий, включающих Эхо. Если я всё сделаю правильно, возможно, она воплотит ещё парочку.

Едва задевая губами кожу, я коснулся её щеки и спустился ко рту. Её ногти щекотали мне грудь, сводя с ума. Желание поцеловать её стало единственной причиной дышать.

Её руки сильнее надавили мне на грудь, и наши губы соприкоснулись.

— Не могу. Она оттолкнула меня. Я… я… не могу. Юмор исчез без следа, её глаза были широко распахнуты. Я на свидании с Люком и это… она указала на нас, неправильно. Ты Ной Хатчинс, а я не из тех девушек, которые занимаются «этим» с… с…

Я закрыл глаза, чтобы вернуть хоть какой-то контроль над своим телом. А затем закончил за неё:

— Со мной.

— Да… нет… не знаю. Я хочу нормальных отношений, Ной. Ты можешь мне это


дать?


 

Забавно, при этих словах она тянула за перчатки на своих руках.

— Когда же ты поймёшь, что это невозможно для таких, как мы? Не знаю, кого


я хотел ранить больше себя или её.

Она могла притворяться, но Эхо никогда не вернётся к девушке без шрамов.

Чёрт, может, я сказал это, чтобы напомнить себе, что парень, как я, никогда не получит Эхо.

Она резко развернулась, от неё веяло той же яростью, которую я видел в первый день в офисе миссис Колинз.

— И что прикажешь делать, Ной? Сдаться, как ты? Стать наркоманкой, пропускать школу? Забить на всё?

— Это куда лучше, чем притворятся тем, кем не являешься. Почему тебе так важно быть с парнем, который кинул тебя, чтобы посмотреть чёртов фильм?

Эхо потерла лицо двумя руками, её злость испарялась.

— Ты отведёшь меня на танцы в честь Дня Святого Валентина? Буду ли я больше, чем очередная девушка на твоём заднем сидении, или стану поводом для шуток между тобой и твоими друзьями?

«Не знаю».

Правда застряла у меня в горле. Я хотел сказать, что она будет гораздо большим, но не мог. Я ни к кому не привязывался, и вот передо мной стояло это прекрасное создание, спрашивая именно об этом.

Она провела рукой по волосам.


 

 

— Всё нормально. Не напрягайся так из-за этого. Я твой репетитор, а ты… ты нуждаешься в помощи. Мы будем работать вместе, чтобы залезть в наши папки, и жить своими жизнями. Мне нужно идти. Спасибо за ужин и игру.

Эхо проскользнула мимо меня, возвращая меня к реальности.

— Подожди.

Она оглянулась через плечо. Вокруг её глаз обозначились тёмные круги, а плечи были ссутулены. Как так получилось, что я не замечал её изнеможение? Она рассказывала о кошмарах. Когда она спала в последний раз? Не моё дело… и моё молчание это подтвердило.

Когда я ничего не сказал, лучшее, что случалось со мной за последние три года, ушло. Чёрт, я был идиотом.

 

 

Эхо

 

Десять тысяч долларов. Вот сколько механик захотел за починку машины Айреса. Потому я подниму цену до десяти долларов в час и, если мне повезёт, Ной будет учиться у меня два часа в неделю. Если я отниму федеральные, государственные, местные налоги и страховку, то смогу получить машину к… никогда.

Лучи солнца проникали через щели в жалюзи.

Свет идеально падал на фотографию на моей тумбочке со мной, Айресом и мамой.

— Привет, красавица. Люк зашёл в комнату, закрывая за собой дверь.

С быстротой кролика, я вскочила с постели, схватила рубашку и натянула на голову, а что важнее, на руки.

— Что ты здесь делаешь?

— Я же говорил, что могу заехать. Он пересёк комнату и плюхнулся животом на моё лиловое одеяло.

— Нет. Что ты делаешь здесь, в моей комнате? На моей кровати?

— Твой папа и Эшли сказали, что я могу подняться к тебе. Я приподняла бровь.

— Папа? Сказал, что ты… можешь ко мне… подняться?

— Да. Думаю, ты недооцениваешь его. Теперь он клёвый. Совсем не такой, какой был, когда мы раньше были парой.

— Раньше. Раньше у нас были крепкие отношения. Теперь… мы встречаемся.

«Пара» подразумевала серьёзные отношения, а единственное, к чему я сейчас относилась серьёзно, это к своему нежеланию, чтобы Люк находился в этой комнате, особенно на моей кровати. Со мной. А как же утренний баскетбол со Стивеном и ребятами по воскресениям? У парня с восьми лет был один и тот же утренний ритуал.

— Встречусь с ними через полчаса. Знаю, ты сегодня идёшь на шопинг, и хотел поговорить с тобой перед ним. Он положил свою ладонь поверх моей и погладил меня пальцем.

— Слушай, я собираюсь снова это сказать, поскольку вчера ты ничего не ответила.

Мне жаль. Серьёзно, Эхо. Я понял про связь с Айресом только после фильма, клянусь.

— Всё в порядке.

«Правда… мы в расчёте. Ты отвёл меня на дерьмовый фильм. Я ушла и чуть не поцеловала очень сексуального парня. Который заставляет пальцы на моих ногах сжиматься и делится со мной едой. По которому мне правда нужно перестать страдать, поскольку, Бог тому свидетель, он не думает обо мне.»


 

 

Люк перевёл взгляд на фреску моря на моей стене.

— Не могу поверить, что ты всё ещё хранишь эту хрень. После того, что с тобой сделала твоя мать.

Я положила руку на сжавшийся живот.

— Она всё равно моя мама.

Моё сердце ухнуло, когда глаза парня расширились, глядя на меня, как на безумную.

Люди не единожды смотрели так на маму. Оказаться теперь на её месте было отстойно.

— Это всё?

— Нет. Ты же знаешь, что я считаю тебя очень сексуальной. Люк выглядел голодным, но я сомневалась, что он хотел доесть остатки бублика на моей тумбочке. А те платья, которые ты носила на танцы, были такими бунтарскими. Он закрыл глаза и облизал губы. Могу поспорить, парень вспоминал вечер встречи футбольной команды в девятом классе.

Голубое атласное платье, короткая юбка и заднее сидение отцовского

«Линкольна». Даже у меня остались тёплые воспоминания о той ночи.

Он открыл глаза, и голод из них исчез.

— Но я тут думал, какое платье ты собираешься одеть. Знаешь, чтобы тебе не было стыдно.

Вау. Может, ему стоит пойти на танцы с Эшли.

— Ты спрашиваешь, открою ли я вид на свои шрамы?

— Да. Нет. Да. Подвигаясь ближе ко мне, Люк стал массажировать мою ногу. Я боролась с желанием отпрянуть. Я хочу тебя, Эхо. Ты это знаешь. Это ты жмёшь на тормоза, когда дело доходит до физического контакта… не я. Если быть честным, я чертовски от этого устал. Есть куча девчонок, которые с радостью переспят со мной.

Люк любил пафосные монологи, в отличие от меня. Я перебила его:

— Ну так иди к ним. Ты не заставишь меня спать с тобой из чувства вины. Слава Богу, он убрал руку от моей ноги.

— Не так я всё планировал.

— Так скажи, как именно ты всё себе представлял? Думал, что можешь сказать мне, в каком ты ужасе от мысли, что я открою вид на свои шрамы, и я кинусь в твои объятия, после чего мы займёмся сексом? Он склонил голову. Вот дерьмо. Он действительно так всё себе и представлял. Выметайся.

— Да ладно тебе, Эхо. Я забыла, как быстро он умел двигаться. Парень скользнул по кровати и положил тяжёлую руку на мою талию, чтобы я не отодвинулась. Я всё ещё люблю тебя.

Забавно, как слово «люблю» могло растопить мою ярость. Мышцы моего живота расслабились, как и всё тело.

Чувствуя мою податливость, он скользнул двумя руками вокруг меня и прижал к своей груди.

Когда-то я любила валяться с Люком, особенно когда он говорил, что любит меня.

Однажды, мой мир вращался вокруг него. Я скучала по тем дням. Скучала по уверенности, что кто-то любит меня, и лежа сейчас, я поняла, что скучала по ответной любви со своей стороны.

— Я никогда не переставал любить тебя. Было больно, когда ты рассталась со мной. Парень погладил рукой мою спину. Сейчас его касание казалось знакомым и правильным. Знакомое казалось правильным.

— Тогда почему так сильно давил на меня из-за секса? Почему не мог подождать, пока я не буду готова? Моё сердце тоже разбилось, когда я бросила его, но меня


 

 

тошнило от постоянных ссор. Он давил на меня каждую секунду прося, желая большего.

— Не знаю. Я хотел узнать, каково это, заниматься сексом. Думал, если дам тебе время, мы сойдёмся через пару недель, но потом… Благодаря моим друзьям, он знал, что случилось потом. Можно спросить?

Я не была уверена, что хотела услышать очередной «вопрос» Люка, моё тело поднялось и опустилось с раздражённым вздохом.

— Конечно. Почему бы и нет?

— Ты ещё любишь меня?

Я облокотилась и заставила себя посмотреть на Люка.

Действительно посмотреть: на его голубые глаза, чёрные волосы и лицо, которое я когда-то любила целовать и ласкать.

— Я всегда буду любить тебя, но я не влюблена… пока нет. Даже в самых диких мечтах я не представляла, что ты захочешь снова быть со мной после того, как я стала фриком.

Его палец погладил мою щёку.

— Ты никогда не была фриком, Эхо. Не для меня. Я провёл полтора года, ожидая, пока ты разберёшься в себе. Мой мир будто стал на место в тот день, когда ты вернулась в кафетерий. Мои глаза расширились. Вау. Просто вау.

— Я хочу, чтобы ты снова в меня влюбилась. Думаю, нам нужно продолжить с того, на чём мы остановились. Мы должны переспать.

Я так резко втянула воздух, что громко ахнула.

— Что?

— Не сейчас, но скоро. Могу поспорить, если мы это сделаем, ты снова в меня влюбишься.

Я понимала, что походила на золотую рыбку в маленьком аквариуме, с постоянно открывающимся и закрывающимся ртом. Странно, но я добилась желаемого я могла заняться сексом с кем-то, кто любил меня но я забыла добавить, что хотела любить этого человека в ответ.

— Не знаю.

Он просто улыбнулся.

— Поспи. Утро вечера мудренее. Поспать. Ах, как смешно.

 

***

 

— Святые угодники, Эхо! Ты впадаешь в зимнюю спячку на полтора года, а затем пробуждаешься с фанфарами! Лила закончила переодевать свой церковный наряд в обтягивающий розовый свитер и голубые джинсы. Люк признался, что всё ещё тебя любит кстати, я же говорила!

А вонючий Ной Хатчинс пытался тебя поцеловать. И ты ещё жаловалась, что умрёшь девс твенницей?

Я продолжала рисовать, лежа на кровати, которую Люк покинул за пару минут до прихода Лилы.

— Не особо пока рассчитывай на это.

— Ха! Она подобрала свои золотистые волосы в хвостик. Люк буквально молит тебя об этом, а Ной… ну, судя по тому, что я слышала, заниматься сексом Хатчинс умеет лучше всего.

— От кого слышала? спросила я слишком быстро и со слишком большим энтузиазмом. Я упёрлась глазами в свой набросок и заставила себя продолжать работать над ним. Может, Лила не заметила мой внезапный и громкий всплеск.


 

 

Подруга плюхнулась на кровать.

— О-о-о, моя малышка Эхо влюбилась в мальчика-игрушку. Я бы с удовольствием посмотрела на него без футболки. Могу поспорить, ради таких кубиков умереть можно.

Эмма из группы поддержки развлекалась с Ноем, в перерыве между своими парнями прошлым летом. Хотя, скорее, это она была у него на закуску. Девушка сказала, что он просто снёс ей крышу.

Кончик моего карандаша сломался. «Козёл, козёл, козёл, козёл. Невероятно сексуальный, очень милый козёл

— Та-а-ак, и кого ты выберешь? Парня, который тебя любит, или парня, которого ты хочешь?

Как такой вопрос мог прозвучать из уст кого-то столь неземного? Добрая волшебница Глинда была той ещё пошлячкой.

Смысла прятаться за своим блокнотом для набросков больше не было. Я откинула его и сломанный карандаш на тумбочку.

— Люк, может, и любит меня, но он не особо задумчив. Лила прилегла рядом со мной и взяла меня за руку.

— Твоя правда. Он погружен в себя и узко мыслит – лишь о том, что ему угодно.

Но у тебя есть к нему чувства.

— Но я не влюблена в него. Не то чтобы я была влюблена в Ноя.

Я тяжко вздохнула. Боже упаси, если я хоть три секунды не буду думать о нём.

— Хатчинс сексуален, сказала Лила, но ты знаешь, что это ни к чему не приведёт. Ты только начала возвращаться к своей прошлой жизни. Если вы начнёте встречаться это будет социальным кошмаром. Кроме того, у тебя нет к нему чувств.

Парень поделился со мной габмургером и заставил смеяться.

Не вежливым подсмеиванием. Не искусственным. Громким смехом, из -

за которого люди оглядывались. Из-за которого молоко носом идёт. И я рассказала ему о маме, после чего он нашёл способ поднять мне настроение.

— Эхо, сурово сказала девушка. Пожалуйста, скажи, что у тебя нет чувств к этому парню.

— Это не важно, пробурчала я. Он не пойдёт на танцы в честь Святого Валентина.

— Ага. Очень странный ответ, но сойдёт. Итак, меняем тему. Тебе нужно начать пить противозачаточные. Уже второй раз за день у меня появились схожие черты с золотой рыбкой.

— Вовсе нет.

— Ещё как да. Ставлю свою сумку с «Большим Буддой», что ты присоединишься к остальным за обеденным столом и дело будет сделано к выпускному. Не знаю, правда, с кем. Она тут же прошептала «Люк», прежде чем вернуться к нормальному тону. Но тебе определённо нужно начать пить противозачаточные.

Противозачаточные? Это означало разговоры о сексе, а я считала себя счастливицей, поскольку избежала его с любым из своих родителей.

— Папа сойдёт с ума.

Лила скатилась с кровати, взяла меня за руку и потянула.

— Э нет, подруга, не будем доводить папочку до приступа. Настало время шопинга!

 

***

 

Пятью мучительными часами позже, Эшли и Лила наконец выбрали мне платье на танцы. Если только я не собиралась появляться в наряде матери невесты, я не могла найти что-нибудь с длинными рукавами. Мы остановились на чёрном атласном платье без шлеек


 

 

со средне обтягивающей юбкой и подходящими чёрными атласными перчатками до бицепсов.

Мы с Лилой попивали латте за столиком в ресторанном дворике, пока Эшли расплачивалась с баристой.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.