Главная страница
Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Сцена шестая. Гаврилов за шкирку тащит дворского на сцену
ГАВРИЛОВ за шкирку тащит ДВОРСКОГО на сцену. Бросает его, пинает в живот.
ГАВРИЛОВ: Отвечай, гнида, это ты сделал?! ДВОРСКИЙ: Что сделал? ГАВРИЛОВ: Не прикидывайся дураком! Ты зарядил пистолет?! ДВОРСКИЙ: Нет.
ГАВРИЛОВ бьет его.
ГАВРИЛОВ: Ты зарядил пистолет?! ДВОРСКИЙ: Да не я!
ГАВРИЛОВ бьет еще раз.
ГАВРИЛОВ: Ты зарядил пистолет?! ДВОРСКИЙ (сплёвывает кровь): Не я его зарядил, не я!
ГАВРИЛОВ берет в руки член. Бьет членом.
ГАВРИЛОВ: Я тебя, сука, зашибу нахрен этим хером, если ты не признаешься, что это сделал ты! ДВОРСКИЙ: Если это сделал не я, почему я должен в этом сознаваться?! ГАВРИЛОВ: Потому что мы в России, пиздюк! ДВОРСКИЙ: Отвали от меня, я старый больной человек. ГАВРИЛОВ: Да мне похер! Сейчас я подумаю, как тебя выебать, чтобы ты заговорил… ДВОРСКИЙ: Эээ, ты эти свои штучки при себе оставь! ГАВРИЛОВ: Для начала засунем его вот так…
ГАВРИЛОВ садит ДВОРСКОГО на стул, тот сопротивляется. ГАВРИЛОВ засовывает член ему в рот.
ДВОРСКИЙ: *мычит* ГАВРИЛОВ: Что ты там мямлишь, скотина? ДВОРСКИЙ: *мычит* ГАВРИЛОВ: Срал я на твои оправдания, отвечай на мои вопросы! ДВОРСКИЙ: *мычит*
ГАВРИЛОВ достает член.
ДВОРСКИЙ: Я скажу тебе, кто зарядил пистолет, когда все будут в сборе. ГАВРИЛОВ: Я тут, кого тебе еще надо? ДВОРСКИЙ: Ты и я это не все. ГАВРИЛОВ: Мусоров ждешь? Не дождешься! ДВОРСКИЙ: Нет. Не все еще в сборе.
ГАВРИЛОВ опять его лупит.
ГАВРИЛОВ: Видишь там, в углу, лежит моя сестра? ДВОРСКИЙ: Вижу. ГАВРИЛОВ: Стоп, почему она там? ДВОРСКИЙ: А что, ты застрелил её не там? ГАВРИЛОВ: Я не застрелил её, понял?! Это был несчастный случай! ДВОРСКИЙ: Да, да, конечно. ГАВРИЛОВ: Я за… Она погибла у двери. ДВОРСКИЙ: Трупы умеют ползать? ГАВРИЛОВ: Ты идиот? ДВОРСКИЙ: Я попытался разрядить обстановку. ГАВРИЛОВ: Может она была еще жива… ДВОРСКИЙ: А ты даже скорую вызвать не догадался? Придурок. ГАВРИЛОВ: Заткнись! ДВОРСКИЙ: Как скажешь. ГАВРИЛОВ: В общем, она лежит там по твоей гребанной вине! ДВОРСКИЙ: Разве? ГАВРИЛОВ: Да! ДВОРСКИЙ: Разве я в неё стрелял? ГАВРИЛОВ: Нет, но ты зарядил пистолет, из которого её убили! ДВОРСКИЙ: Ты убил. ГАВРИЛОВ: Неважно! Признавайся, ты зарядил?! ДВОРСКИЙ: Нет. Я скажу, кто зарядил, когда все будут в сборе. ГАВРИЛОВ: Да кого тебе еще надо то?!
Врывается ЛИСТВЕННИЦКИЙ, с пистолетом.
ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Меня! Руки вверх! ГАВРИЛОВ: Эй, полегче. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Давай, давай. Не то башку снесу! И ты тоже! (ДВОРСКОМУ) ДВОРСКИЙ: А вот теперь все в сборе. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Что? ГАВРИЛОВ: Да он эту хрень про сбор уже полчаса несет. ДВОРСКИЙ: Эй, придурки, слушайте меня. Хотите знать, кто убил вашу шлюху? ЛИСТВЕННИЦКИЙ и ГАВРИЛОВ (вместе): Не называй её так! ДВОРСКИЙ: Сначала я расскажу, кто был соучастником данного преступления. ГАВРИЛОВ: Дерзай. ДВОРСКИЙ: Для начала я расскажу свою историю… ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Мы здесь не для старческих бредней! Говори, не то ногу тебе прострелю! ДВОРСКИЙ: Давай. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Прострелю ведь! ДВОРСКИЙ: Да, давай, прострели мне мою чертову ногу. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Стреляю! ДВОРСКИЙ: Ага. ГАВРИЛОВ: Дай я!
ГАВРИЛОВ отбирает пистолет у ЛИСТВЕННИЦКОГО и спускает курок несколько раз. Все осечки, пистолет пуст. ГАВРИЛОВ бросает его на пол.
ДВОРСКИЙ: Ну, раз уж теперь вам не заставить меня быстро говорить, придется меня выслушать. ГАВРИЛОВ: Давай уже. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Мы ждем. ДВОРСКИЙ: Всё началось девять лет назад… ЛИСТВЕННИЦКИЙ: О, нет. ГАВРИЛОВ: Заткнись. Ну, и что? ДВОРСКИЙ: Я с моей любимой Олюшкой купил этот барак, чтобы открыть бар и арендовать квартиры. Время было мутное, но родители за свою жизнь хорошо подкопили, и подарили мне это перед своей смертью, печальной, но неизбежной. ГАВРИЛОВ: Ага, избежишь электричку то, как же. ДВОРСКИЙ: И вот, ко мне в барак селится молодой человек с еще более молодой сестрицей-шлюхой. Я отношусь к ним по отечески, снимаю плату на десять процентов меньше, и что получаю взамен? ГАВРИЛОВ: На целых гребанных десять процентов! ЛИСТВЕННИЦКИЙ: И что взамен? ДВОРСКИЙ: А взамен этот молодой человек постоянно ведет беседы с моей женой о скуке и смерти. Жена приносит ему зубы, чтобы ему было о чем писать, потом и фамильный член к нему тащит. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Что? ДВОРСКИЙ: Да, кстати, парень, эти зубы мои, а не отца этой шлюхи. Так что она тебе навешала лапши. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Да, я в курсе. ДВОРСКИЙ: А. Ну ладно тогда. Так вот. Парень сводит её с ума этими дебильными рассказами о смертельной скуке, рассказывая свои присказки. Ничего, я вам расскажу сегодня ещё одну притчу. ГАВРИЛОВ: Сам ты дебильный! Давай дальше уже. ДВОРСКИЙ: Ну вот, наконец, жена, прознав про грязные слухи, оскверняющие наши с ней отношения, и наслушавшись парня, берёт и убивает своего ребенка, а затем и себя. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Ужас. ГАВРИЛОВ: Идиотка. ДВОРСКИЙ: Заткнись! Не смей так об усопшей. ГАВРИЛОВ: Прости, прости. Просто странная она была. ДВОРСКИЙ: Тебе лучше знать. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: И что дальше? ДВОРСКИЙ: А дальше, я выслушиваю версии, почему она это сделала. Кто-то говорит, что её свел с ума мой акцент, кто-то – что она отомстила мне за то, чего я не делал. Но моё собственное расследование приводит меня к мысли, что её свели с ума эти постоянные разговоры с молодым человеком, которому скучно, для которого смерть лишь повод развлечься… ГАВРИЛОВ: Что за хрень ты несешь? ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Не перебивай! ДВОРСКИЙ: И знаете что? Я решаю отомстить.
ДВОРСКИЙ подбирает пистолет, достает патрон, заряжает его.
ГАВРИЛОВ: Так это всё-таки ты зарядил! ДВОРСКИЙ: Нет. Сядьте на стулья, оба. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: У тебя только один патрон. ДВОРСКИЙ: Одного трупа мне хватит.
ЛИСТВЕННИЦКИЙ и ГАВРИЛОВ садятся на два стула, между которыми столик. ДВОРСКИЙ приносит третий стул, и садится между ними.
ДВОРСКИЙ (ГАВРИЛОВУ): Знаешь, отсутствие у тебя сострадания меня абсолютно не удивило. Более того, я был готов к этому. Но обвинить мой акцент в смерти жены, это ты перегнул. ГАВРИЛОВ: Уж простите. ДВОРСКИЙ: Твоя сестричка, храни её душу Господь, крайне замечательно высказалась насчет мести: отомсти так, как насолили тебе, да еще сверху столько же доложи. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Сам придумал? ДВОРСКИЙ: Да. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Заметно. ДВОРСКИЙ: Неважно. Прежде чем рассказать основной кусок моего рассказа… Гребанная тавтология, но не важно, так вот, сначала я расскажу свою притчу. ГАВРИЛОВ: Да блять. ДВОРСКИЙ: Именно. Теперь слушайте. Жил на одной вершине орел, который был таких размеров и такой силы, что мог поднять коня и унести его в небеса. Недалеко от той горы была деревушка, в которой был мир да покой. Однажды один мальчик играл с самолетом, который сам вырезал из коры. Другой мальчик, который ему позавидовал, ночью выкрал самолет и растоптал его. Утром разгневанный мальчик… ГАВРИЛОВ: Который? ДВОРСКИЙ: Первый, у которого украли самолет. ГАВРИЛОВ: А. Продолжай. ДВОРСКИЙ: Так вот, этот мальчик очень разозлился и выяснил, кто сломал его игрушку. Он позвал гулять обидчика в горы, а сам столкнул его там. Когда он вернулся в деревню, все его осуждали, никто не верил, что это был несчастный случай. А отец убитого мальчика ночью выкрал убийцу и повел в поле. Там он собирался отрубить ему голову, и уже замахнулся топором, как вдруг налетел орел и отобрал у него мальчика. И унес его далеко-далеко, в заснеженные края, в лес, где жил один уже немолодой человек. Оставил он его там, а сам убрался восвояси. ГАВРИЛОВ: Всё? ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Тихо, ясно же, что не всё! ДВОРСКИЙ: Да, еще не все. Мужчина выходил уставшего мальчика и построил ему отдельный дом. И жили они так дальше. Всё. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Как всё? ДВОРСКИЙ: Ну, вот так. Ты понял, о чем я? (ГАВРИЛОВУ) ГАВРИЛОВ: Не очень. ДВОРСКИЙ: Это те старик и юноша, о которых ты рассказывал мне утром. ГАВРИЛОВ: Ааа. Тогда неплохо. Очень неплохо. Только что за орел? ДВОРСКИЙ: Орёл возмездия. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Возмездия? Да он сам несчастье принес старику. ГАВРИЛОВ: Возмездие не несет ничего хорошего. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: А, ну да. ГАВРИЛОВ: Хотя нет, несёт. ДВОРСКИЙ: Да, несёт. Поэтому давайте я перейду к основной части. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Давай. ГАВРИЛОВ: Мы ждем. ДВОРСКИЙ: У меня было несколько вариантов отомстить тебе. Прирезать, выселить, споить до смерти… Но, на счастье, подвернулся он. (показывает на ЛИСТВЕННИЦКОГО) ГАВРИЛОВ: Что? Мстить мне? За что? ДВОРСКИЙ: Я уже рассказал всё, придурок! ЛИСТВЕННИЦКИЙ: А я при чем? ДВОРСКИЙ: А про это слушайте. Из всех возможных возмездий я выбрал самое изощренное, самое безвариантное и самое подлое, разумеется. ГАВРИЛОВ: Чего еще ждать от поляка. ДВОРСКИЙ: Заткнись! Я продолжаю. Я, зная невинную привычку нашего писателя стреляться из разряженного пистолета, решил всего на всего подарить ему столь желанную смерть. Ему ведь скучно! ГАВРИЛОВ: Ах ты, скотина, так это всё-таки ты зарядил его! ДВОРСКИЙ (угрожая пистолетом): Сидеть! Я еще не закончил. Да, я хотел это сделать. Когда я зашел в комнату, мне встретился этот замечательный человек. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Я? ДВОРСКИЙ: Ты. Ты был так убит горем разлуки со своей любимой щлюх… ГАВРИЛОВ и ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Не называй её так! ДВОРСКИЙ: Да, в общем, ты был так опечален, что необходимо было просто направить тебя в нужном направлении, указать козла отпущения, так сказать. ГАВРИЛОВ: Что? Так это был ты?! ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Я этого не помню! ДВОРСКИЙ: Конечно, не помнишь. Ты попросил, чтобы я сделал так. Поэтому и не помнишь. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Что ты сделал? ДВОРСКИЙ: Трахнул тебя башкой об стол. ГАВРИЛОВ: Да я из тебя голыми руками всё дерьмо вышибу! ДВОРСКИЙ (угрожая пистолетом): Тихо, тихо. Так вот, после того, как наш уважаемый гость самолично зарядил при мне пистолет, я удалился. А дальше вы и сами всё знаете. ГАВРИЛОВ: Ты не мог этого сделать… ЛИСТВЕННИЦКИЙ (всхлипывая): Но ведь сделал же. ДВОРСКИЙ: Сами решайте, кто тут виноват, мне, пожалуй, пора, меня служанка ждет. ГАВРИЛОВ: Стой, гнида. Дай я тебе кое-что скажу. ДВОРСКИЙ: Ну, давай. ГАВРИЛОВ: Возможно, так все и есть, как ты сказал. Возможно, мы виноваты в этой смерти сами. Но ведь спланировал то всё это ты. Совесть не будет мучить, а, раб божий? ДВОРСКИЙ: Два око за одно, это по мне. Так что в жопу Иисуса. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: Уважаемый, идите уже отсюда, нам нужно кое-что решить. ДВОРСКИЙ: Сейчас-сейчас. А, точно, я же оставил вам два письма, на оба возможных варианта развития событий. ГАВРИЛОВ: Каких событий? ДВОРСКИЙ: Которые сейчас будут. ЛИСТВЕННИЦКИЙ: И что же сейчас будет? ДВОРСКИЙ: А вам не ясно? Я не знаю, кто из вас виноват больше в случившемся. И я не знаю, у кого из вас больше сноровки. К чему я. Вы виноваты оба. Решайте, кто должен умереть. Скажи, весело?
ДВОРСКИЙ достает два письма, кладет их на столик, кладет пистолет на столик.
ДВОРСКИЙ: Не тяните. Я болею за тебя! (ЛИСТВЕННИЦКОМУ)
ДВОРСКИЙ разворачивается и идёт к двери. ЛИСТВЕННИЦКИЙ и ГАВРИЛОВ привстают со своих стульев, смотрят на пистолет, потом друг на друга. Лампочка в очередной раз гаснет. Абсолютная темнота, выстрел, звук падения.
|